Юлия Федотова - Герои былых времен [HL]

— Пожалуй, ты прав! — с облегчением согласился Аолен. — Раз так, надо спешить, вызволять ее на волю!

— Подожди, успеем еще, — остановил его демон. И обратился к посланнику, под стол: — А скажите, почтенный, не известно ли вам и о судьбе Странников? Мы потеряли их след.

Пурцинигелус поморщился, — видно, тема была ему неприятна.

— Странники ушли на юг, в злые степи. До самых предгорий следил я за ними, но далее подданным королевы Мэб путь закрыт. — Он вздохнул с нескрываемой досадой: — Теперь у Мира надежда лишь на вас.

Шмыгнул носиком и исчез, не прощаясь. Как и не было!

Средневековый Эттесс был городом по всем меркам процветающим. Здесь имелось немало каменных домов, несколько мощеных улиц, новый королевский замок, большой рынок и множество питейных заведений.

А городская темница оказалась и вовсе роскошной. Как и прочие административные здания города, она была возведена из великолепного малинового кварцита. Не каждый город может позволить себе такое затратное строительство! Красиво, представительно, богато, а главное — ни один спригган сквозь стену не проникнет, похвалил Аолен.

— Во-первых, нас в Средние века на континенте вовсе не водилось, во-вторых, темницу теперь придется брать штурмом, не иначе! — сердито фыркнул Хельги. А потом попытался убедить Аолена, что Эфиселию до поры до времени лучше оставить в неволе. Аргументы, приводимые подменным сыном ярла (и чудесным образом совпавшие с тем, что пыталась втолковать злосчастной узнице ее соседка, Гана по кличке Бочка), были, на его взгляд, совершенно неоспоримы. Но эльф, к великой досаде демона-убийцы, не пожелал внять голосу разума и стоял на своем: амазонку надо выручать.

Ну надо так надо.

Конечно, насчет Штурма Хельги говорил несерьезно, сочинил для красного словца. На самом деле тут требовалась хитрость или магия. А лучше — все вместе.

На подготовку предприятия: разведку, приобретение и изготовление всего необходимого ушло целых три дня.

А потом над Эттессом разгулялась непогода.

Чудесные зимние деньки с легким морозцем, белым снежком и пушистым инеем сменились отвратительной оттепелью. Снег сошел в одночасье, смытый струями дождя. Пронизывающий западный ветер раскачивал мокрые, черные деревья с такой яростью, будто хотел вырвать с корнем, гремел черепицей на крышах, валил с ног запоздалых прохожих, и — совсем уж по зиме небывалое! — огненные змеи молний прорезали небо, сотрясали землю оглушительными раскатами грома. Откуда такая напасть?!

Поздно вечером к дверям тюрьмы подошли двое. Стражник в форменном плаще с большим капюшоном и с ним женщина, высокая, ссутулившаяся, одетая как торговка. Вязаный платок ее был низко надвинут на лицо. Из-под него выбились и разметались по мокрой спине длинные, необычного серебристого цвета волосы. Было заметно, что их пытались заплести в косу, но вся коса уже развалилась от дождя и ветра. Промокшие ноги женщины сковывала арестантская цепь.

Стражник взялся за молоток, забарабанил в кованую дверь:

— Отворяй, демон побери! Заснули, что ли?!

Толстый тюремщик по имени Паск, стороживший вход, лениво выполз им навстречу. Он был очень недоволен. Конечно, спать на посту не положено — а кто сказал, что он спит? Ну прилег ненадолго, погреться… Какая, в конце концов, разница: сидишь ты под дверью или лежишь? Главное, чтобы служба шла.

Придерживая на плечах ватное одеяло, он выглянул в смотровое окошко:

— Что за шум?! Кого на ночь глядя демоны несут?

— Отворяй, говорю! Вот привел вам…

Стражник коленом толкнул внутрь арестованную, следом ввалился сам, топая сапогами и громыхая оружием. С плаща его хлынули на пол потоки воды, сразу набежала лужа. «А мне вытирать!» — подумал Паск с неприязнью.

— Не достучишься до вас! — зло прошипел стражник, стаскивая капюшон.

Он был молод, красив и нагл, да еще и к роду человеческому не принадлежал. Паск таких терпеть не мог! Держался он подчеркнуто надменно: дескать, мы вам не чета, вы нам не ровня… А если разобраться, чем уж таким городская стража лучше тюремной? Можно подумать, великие господа! Нос-то кверху, а перед дворцовой, к примеру, стражей небось и сами шапку ломают… «А мы тут, может, и не на виду, зато еды вдоволь и в тепле всегда, в бурю по улицам не шляемся, будто псы бездомные, — думал Паск. — А этот хоть и строит из себя начальника, а сам тощий, бледный и кровь под носом — больной, что ли?»

— Ну чего замечтался? — прикрикнул стражник. — Принимай бабу-то! Мне спешить надо!

Толстяк окинул арестованную оценивающим взглядом, подумал злорадно: «Опять же за девками далеко ходить не надо!» — а затем спросил подчеркнуто неторопливо, почесываясь и потягиваясь, всем своим видом демонстрируя: а нам спешить некуда!

— Кто такая будет?

— Тебе что за дело? Прислали — принимай! — огрызнулся конвоир. Но потом все-таки ответил: — Воровка она. Скотину заговаривает и уводит со двора. На пять лет ее к вам определили.

Паск скривился — только ведьмы на ночь глядя не хватало! Ведьм он не любил, с ними хлопотно и боязно — ну как выкинет что-нибудь колдовское?! Но делать-то нечего. Темница — она для всех предусмотрена: и для простых, и для ведьм тоже.

— Бумагу на нее давай, — велел он со вздохом.

— Держи! — откликнулся стражник бодро. Сунул руку за пазуху… и вдруг изменился в лице. Долго шарил по карманам, щупал подкладку плаща — не завалилась ли? — бумаги не было!.

— Забыл! — охнул он. — Или потерял! — И напустился на ведьму: — Эй, ты, постылая! Признавайся, ты у меня бумагу заколдовала?! Ты?! Правду говори, не то хуже будет!

Ведьма лишь презрительно передернула плечами и промолчала.

— Вот ведь зараза! — Конвоир с досады пнул ее ногой. И обратился к Паску, но теперь от его былой наглости и следа не осталось: — Слушай! Будь другом, прими ее пока так! Ну не волочь же мне ее через весь город назад по темноте. Ведьма же! Не ровен час, сбежит… А я только в караульную сгоняю, за новой бумагой. Мигом обернусь!

Ах каким сладким был миг расплаты! Паск вальяжно развалился на табурете, вытянул ноги, сыто заулыбался, машинально поглаживая пухлой рукой круглое брюшко:

— Ну-у не знаю, не знаю… Как же я ее приму, без бумаги-то? Не положено! Ведьма, да еще без бумаги! Не-эт! А ну как начальство с проверкой заявится? Кто тут, скажут, без всякого права, задарма казенный хлеб жрет? И кто, скажут, это безобразие допустил?.. У нас, знаешь, темница хорошая, тут всякий рад пристроиться…

— Да ты на улицу выгляни! — нетерпеливо прервал его проситель. — Там ужас что творится! Начальство твое и носа из дому не высунет! А я через час с бумагой тут буду! Ну! Соглашайся! А я в долгу не останусь! Вот!